Отдел памятников письменности народов Востока
Новости
22 января 2025 года
Доклад Д.В. Микульского «Судьбы женщин и детей в Доисламской Аравии: по материалам биографий стихотворцев Та’аббата Шарран и ‘Урвы б. ал-Варда»
22.01.2025 в отделе памятников письменности народов Востока прошел доклад Д.В. Микульского, основанный на двух текстах из “Книги поэзии и поэтов” Ибн Кутайбы (IX в.).
Как объяснил Д.В. Микульский, настоящий доклад представляет собой пробный шар, некий предварительный подход, некое приближение к академическому рассмотрению темы, обозначенной в заглавии. Чтение собственных академических переводов рассказов из жизни двоих знаменитых доисламских поэтов-разбойников и рассуждения общего плана превалируют в нем над источниковедческим анализом.
Кратко же сущность сообщения сводится вот к чему. Читая «Книгу поэзии и поэтов» замечательно арабо-мусульманского филолога, историка и, в целом, прозаика Ибн Кутайбы (IX в.), автор этих строк натолкнулся на два рассказа, которые задевают современного арабиста безыскусственной и безжалостной прямотой.
Главный персонаж первого из них, Та’аббата Шарран, стремится расправиться, по наущения своей возлюбленной, с сыном последней, странным отроком – он оказался помехой и для своей матери, и для ее любовника.
Что же до второго рассказа, то его герой, не менее знаменитый доисламский стихотворец, воин и разбойник, ‘Урва б. ал-Вард, соглашается отдать за выкуп родне некогда захваченную им женщину, уверенный в том, что та, в конечном счете, предпочтет именно его самого, а не своих сородичей. Однако выходит по-другому, о чем ‘Урва слагает горестные стихи. В жизнеописании этого примечательно персонажа доисламских аравийских преданий, помещенном в знаменитом стихотворно-прозаическом своде «Книга песен» Абу-л-Фараджа ал-Исфахани (Х в.), читатель обнаруживает не только особую, более распространенную версию рассказа Ибн Кутайбы об ‘Урве, но и целый комплекс сходных материалов о том, как стихотворец захватывал в набегах женщин и терял их, уступая за выкуп своих пленниц их сородичам. А эти истые бедуинки обличали в искусно сложенных речах не только отважного ‘Урву (они его, порицая, в то же время и восхваляли), но и «срамили» собственных, не столь доблестных, как ‘Урва, соплеменников.
Таковы были нравы и «социальная» практика доисламской Аравии, сохраненная в трудах позднейших писателей.
Для арабов-мусульман, то есть, людей позднейшей, собственно средневековой эпохи, буйные аравийские язычники оставались мерилом отваги, доблести и багородства. В этом убеждаешься, читая Ибн Кутайбу и Абу-л-Фараджа ал-Исфахани.
Помимо того, материалы, приводимые автором этих строк, заставляют задуматься над рядом серьезных филологических и историко-культурных проблем – как устроено прозаическое повествование, восходящее к доисламской эпохе, каково соотношение во многих подобных рассказов между стихами и прозой, каковы особенности имплицитно содержащихся в них нравственных принципов.
Автор надеется, что в ходе дискуссии, которая завяжется в ходе его выступления, он сможет услышать суждения по поводу того, что его волнует как исследователя арабских исторических преданий.