Статьи

Важный источник по истории Бенгалии

Новые памятники армянской Эпиграфики XVII–XIX вв из Крыма (подписная мелкая пластика (часть I)

Тифлисские пулы хана Бердибека (758–760 гг. х.)

Дхарма и Царь дхармы (Яма) в древнем и средневековом вариантах «Сказания о Савитри»

Средневековые японские гомункулы в историях «О том, как Сайгё сделал человека на горе Коя» и «Хасэо»

Две легенды из Кашф ал-гумма ал-джами‛ ли-ахбар ал-умма

Рассказы о красоте Йусуфа в маснави ʿАттара

Рецензия на монографию Е. Г. Вырщикова «Город — деревня — лес: мир создателей палийского канона и их современников»

Вниманию читателей предлагается рецензия на вышедшую в 2019 г. монографию Е. Г. Вырщикова «Город — Деревня — Лес: мир создателей палийского канона и их современников» (науч. ред. В. В. Вертоградова, В. П. Андросов. М.: ИВ РАН, 2019. 172 с.). Эта работа является культурологическим исследованием так называемого палийского канона, или типитаки — раннебуддийского канона школы тхеравада. Она посвящена в основном представлениям о пространстве и связанным с ними воззрениям на устройство мира и общества. Для понимания культурного контекста бытования раннебуддийских представлений о мире привлечены и другие источники — буддийские, брахманистские и индуистские тексты: цейлонская «Махавамса», «Артхашастра», «Рамаяна», «Читрасутра», другие тексты на санскрите и эпиграфические надписи Ашоки. Кроме того, использованы античные источники, например, «География» Страбона, а также средневековые английские баллады о Робин Гуде. По мнению автора, мир палийского канона делится на три основные единицы пространства: наиболее сакрально важным, чистым является лес — место пребывания шраманов и других аскетов. Его противоположностью является город, воплощающий в себе все мирское, противоположное аскезе и противостоящее ей. Они разделены промежуточной областью — сельской местностью (джанапада). В монографии исследуются все три составляющие этого мира, анализируются необходимая терминология и понятийный аппарат. В рецензии дается обзор основных положений монографии и высказываются некоторые критические замечания к ее тексту.

О звуке, музыке, гармонии — феноменах культурного кода Китая

В статье идет речь о звуке, музыке, гармонии как об универсалиях китайского культурного кода. Последний вырастает из представлений об онтологическом единстве мира, включающем гармонию социума, государства и отдельной личности. Эти идеи пронизывают исторические памятники, философские штудии, художественное творчество, жизнь каждого человека. Во времена «корней» и «истоков» китайское мировосприятие открывает в признаках божественного шэнь (神) и тонкого, изящного мяо (妙) свидетельство о манифестации доселе сокрытого Дао и о процессе рождения смыслов и категорий китайской эстетики. Их взаимодействие неотделимо от звука и музыки, которые на первоначальном этапе заявляют о себе ритмом онтологического действа. К нему подсоединяются взаимосвязанные инь и ян (женское и мужское; темное и светлое), которые дополняют друг друга, обволакивая мир паутиной со-ответствия. «Чуньцю» подтверждает, что в результате все сущее, «обретая конечную форму», занимает «определенное пространство», имеющее «определенный тон». В «Люйши чуньцю» говорится, что «на этом основывались при установлении музыки древние цари». Так сложилось представление о прекрасном как о гармонии хэ, одинаково значимое для жизни и художественного творчества, в том числе и театра. Сложная архитектоника китайского театра зиждется на законах музыки и музыкального ритма, согласно которым выстроены вокальные партии, речевые пассажи, обусловленные и тональной произносительной нормой, сценическое движение, ритм сценического действия, символический жест, рисунок танца — все это означает, что театр воплощают не только сюжетные коллизии, но и передает глубинные смыслы китайской онтологии.

Формирование исторических мифов в Британской Индии в первые десятилетия XX в. (к истории одной средневековой мистификации)

В работе прослеживаются истоки бытовавшего ранее и бытующего до сих пор среди части индийских историков и общественно-политических деятелей мнения о древних корнях демократии в Индии, в частности, в Бенгалии, якобы переживавшей в VII–VIII вв. н. э. период политического и экономического упадка. Имеются в виду выдающиеся представители «Бенгальского Возрождения», такие как Р. П. Чанда, А. К. Майтрея, Р. Д. Банерджи, Р. Ч. Маджумдар, воспринимавшие Бенгалию как единую общность. В основе их построений лежало единственное свидетельство, содержавшееся в генеалогической части двух жалованных грамот Дхармапалы — второго государя династии Палов и первого, о правлении которого осталось значительное количество надписей. Между тем, современные историки, изучающие историю Восточной Индии в указанный период, обращают внимание на то, что намеки на политическое и экономическое неустройство содержатся, в основном, в буддийских текстах, тогда как данные надписей и археологических исследований не содержат сведений об упадке. Более того, высказанные в начале XX в. идеи о политическом и экономическом единстве Бенгалии в домусульманский период также не нашли подтверждения в источниках. Судя по распределению надписей Палов и их соседей по территории Бенгалии, в ней можно было насчитать никак не менее шести или семи культурно-политических областей. Таким образом, можно заключить, что в основе идеи о древних корнях демократии в Индии лежит предвзятость бенгальских историков начала XX в. при оценке имеющихся в их распоряжении источников.

Страницы:   1    2    3